Журналы «Революционная Россия» и «Современные записки» – ведущие политические издания российской социалистической эмиграции 1920-1940 гг.

Аннотация: В статье рассматриваются условия создания, публицистическая направленность, а также основные аспекты общественно-политических взглядов авторов и редакторов известных журналов русской демократической эмиграции – «Революционная Россия» (1920-1931) и «Современные записки» (1920-1940), представлявших партию социалистов-революционеров.

Октябрьский переворот и Гражданская война в России вызвали беспрецедентную по количеству и разнообразию представителей эмигрантскую волну: по различным оценкам, страну покинули до трех миллионов человек [1]. Русские обосновались в 25 государствах, не считая стран Америки [2, с. 3]. Профессор Колумбийского университета М. Раев назвал русскую эмиграцию первой волны «великой». Основанием для такой оценки стал факт сохранения ею основных особенностей русского общества [3, с. 238]. По словам З. Гиппиус, русская диаспора после 1917 г. «по сути представляла собой Россию в миниатюре» [там же]. 28 сентября 2015 г. президент России В. Путин в интервью американскому журналисту Ч. Роузу назвал русских «самой большой разделенной нацией в мире» [4]. Президент применил эти слова к настоящему времени, когда в результате распада СССР за границей в одночасье оказались 25 млн русских людей, однако по масштабам того времени трагедия истинных носителей русской культуры, вынужденных приспосабливаться к особенностям жизни на чужбине, была, пожалуй, ничуть не меньше. Поэтому «разделенной нацией» русские стали именно после большевистского переворота.

Европейскими «столицами» Великой русской эмиграции стали Берлин, Прага, Париж. В этих городах обосновались самые крупные российские деятели культуры, ставшие вдруг лишними на родине, а также политики, постепенно переключившие свою активность, за неимением достойной государственной и партийной арены (жизнь в иностранной социокультурной среде они могли сравнить, по выражению народного социалиста А. В. Пешехонова, с «пребыванием у окна»), в русло науки и публицистики. Трудности аккультурации усугублялись неопределенным правовым положением русских беженцев, лишившихся российского гражданства и далеко не сразу получивших возможность натурализоваться в других странах [5, с. 17]. В результате возник своеобразный мир интеллектуальной России, воспроизводивший на страницах толстых ежемесячных журналов и ежедневных газет свои мысли, чувства, настроения, касавшиеся не только текущего момента, но и перспектив эмиграции, восприятия ею новой России, возможностей связи с ней.

Хотя русская диаспора возникла в результате политических изменений в России, русское зарубежье не сосредоточивало внимания исключительно на политических проблемах и предрассудках в отношении новой власти, утвердившейся на родине. Единственное убеждение, разделявшееся большинством эмигрантов (наиболее острое в первые их годы изгнания) – общее неприятие большевистского режима. По мере разрыва нитей, связывавших русских на родине и за ее пределами, культура стала самой существенной составляющей национального самосознания эмигрантов, их мироощущения, что находило моментальное отражение в первую очередь в литературе и публицистике. Различные политические группировки издавали за границей в общей сложности более 3 тысяч наименований газет и журналов [2, c. 7].

Мы рассмотрим два, на наш взгляд, наиболее значимых в политическом смысле эмигрантских издания, созданных, так сказать, «по свежим следам» событий, перевернувших общественно-политическое устройство России и, как следствие, получивших резонанс за ее пределами. Оба журнала были основаны в 1920 г., когда русская эмиграция еще не окончательно сформировалась, не сложились русские колонии в городах Европы, не оформились эмигрантские партийные группы. Оба журнала издавались эсерами. Формирование эсеровской эмиграции после октября 1917 г. имело свои особенности. В отношении членов ПСР (в отличие от социал-демократов меньшевиков), как правило, не практиковались высылки за границу. Как отмечает А. Ю. Суслов, «ЦК ПСР, избранный на последнем IV съезде партии (ноябрь – декабрь 1917 г.), практически полностью был арестован и осужден на известном процессе 1922 г. Из 20 членов ЦК только трое – В. М. Чернов, В. М. Зензинов и Н. С. Русанов – сумели эмигрировать, из пяти кандидатов в члены ЦК – только один (В. В. Сухомлин). Таким образом, возможность легальной эмиграции из Советской России для эсеров практически отсутствовала. Преимущественно они покидали страну с территорий, контролируемых антибольшевистскими правительствами (В. М. Зензинов, Н. Д. Авксентьев, А. А. Аргунов, Е. Ф. Роговский и др.), часть уехала нелегально. Начало эсеровской послеоктябрьской эмиграции положил отъезд Н. С. Русанова и В. В. Сухомлина в марте – апреле 1918 г. в Стокгольм, где они с Д. О. Гавронским образовали Заграничную делегацию ПСР (ЗД ПСР)» [6, c. 145] .

Журнал «Революционная Россия» (1920 – 1931), первый номер которого вышел в свет в самом конце 1920 г., унаследовал и название, и политическую направленность от своей российской «предшественницы» – одноименной газеты, выходившей в 1901-1905 гг. и являвшейся центральным органом партии социалистов-революционеров. Первый его номер не содержал информации ни о редакторах и издателях, ни о месте издания. О партийной принадлежности журнала свидетельствовал знаменитый эсеровский лозунг «В борьбе обретешь ты право свое» [7, с. 20]. В передовой статье, написанной виднейшим теоретиком левых неонародников В. М. Черновым, говорилось, что название выбрано не случайно: оно должно символизировать преемственность партийных изданий, а также отмечалось «сходство обстоятельств, в которые попала партия и ее издание после Гражданской войны: снова эмиграция, снова преследования, снова нужно начинать все сначала» [там же]. Все это очень напоминало начало века, за исключением того, что теперь российские демократы имели революционный опыт и вместе с тем пережили разочарование в самих себе, так как, получив после Февраля 1917 г. широкие возможности для осуществления своих политических программ, не проявили должных согласованности, жесткости, решительности, распорядительности. Предметом самобичевания эсеров служила также их собственная политическая близорукость: врагов искали справа, в консервативном лагере, большевиков же не принимали всерьез, убежденные, что у социалистов «врагов слева не бывает».

Впрочем, журнал вовсе не был «клоном» газеты эпохи Первой русской революции, хотя несколько напоминал ее оформлением, внешним видом и объемом. Если дореволюционная газета носила преимущественно пропагандистский характер и была предназначена для партийного актива, журнал имел более широкую «целевую аудиторию» и ориентировался на массового читателя – эмигрантов, сочувствовавших идеям демократического социализма. Коммерческая реклама в издании отсутствовала.

В первом номере место издания не указывалась, но выходил журнал первоначально в эстонском городе Юрьев (ныне – Тарту). Именно туда по эстонскому паспорту вместе с группой репатриантов выехал из России В. М. Чернов. Не только наличие крупного партийного публициста, но и близость к России, многочисленная русская колония, солидная издательская база эсеровской группы делали Эстонию удобным местом для печатного предприятия. Журнал считался органом ЦК ПСР за рубежом, а после 10-го Совета партии получил этот статус официально. Основными рубриками журнала были: «Передовая», «По вопросам программы и тактики», «Международное социалистическое движение», «Из России», «Партийная жизнь» [5, c. 111].

С мая 1922 г. журнал издавался в Берлине, а в конце 1923 г. переехал в Прагу. Издателем стал С. Постников, а редактором – Ю. Пак, проработавший в журнале вплоть до его закрытия в 1931 г. С осени 1927 г. издателем стал самый активный автор издания – В. Чернов. Всего вышло 78 номеров журнала [там же].

Редакция журнала «Революционная Россия» стала центром притяжения умеренного течения ПСР в эмиграции. В журнале активно сотрудничали В. Зензинов, О. Минор, Г. Шрейдер, Н. Русанов, Е. Сталинский и др. Основное содержание «Революционной России» составляли их политические статьи, в том числе с осмыслением печального опыта недавнего прошлого. Однако перед журналом стояла важная задача на будущее, решение которой возложил на себя В. М. Чернов: выработка политической линии партии. Лидер эсеров считал сложившиеся к тому времени в Советской России и вокруг нее условия благоприятными для эсеров. Он был убежден, что большевистский режим опостылел народу. Поэтому народные восстания, происходившие на родине, вселяли в него надежду свержения ненавистной клики даже без помощи Антанты и белого движения. Вообще, журнал уделял особое место освещению антисоветских восстаний в России (разумеется, до тех пор, пока они были возможны). Развитие национальных движений на бывших окраинах Российской империи заставляло эсеров задуматься над их собственным отношением к этим процессам. Новые государства, вышедшие из пресловутой «тюрьмы народов», признали Советскую власть и сами были ею признаны. При этом они не испытывали симпатии к характеру большевистского режима, однако понимали, что своей независимостью обязаны именно ему, и, если власть большевиков будет свергнута, неизвестно, как поведут себя новые правители. Эсеры, стоявшие, за исключением правого фланга, на интернационалистских позициях, в своей публицистике старались уверить всех в своей лояльности к вышедшим из-под «имперского ига» молодым демократическим государствам.

Необходимо заметить, что Чернов постоянно подчеркивал: реставрацию он ненавидит больше, чем ленинцев. А. Ф. Керенский, занимая в партии эсеров более правую, чем у Чернова, позицию, во многом был с ним согласен, что подтверждают его публикации в «Революционной России». Так, в статье «Третья сила» бывший министр-председатель Временного правительства призывал демократию «правильно оценить и возглавить народный порыв» [там же, с. 22]. В поисках «третьего революционного пути» авторы материалов журнала старались, из объективных соображений, публиковать обличительные корреспонденции о зверствах как белых, так и красных в гражданской войне.

В отделе партийной жизни освещались вопросы партийного строительства и часто публиковались сообщения о деятельности эсеровских организаций в Праге и Берлине. Немало внимания уделялось политике большевиков: жесткой критике подвергались их хозяйственные преобразования; переход к новой экономической политике был расценен как «отказ от основных принципов своей программы» [там же, с. 24]. С развертыванием в СССР индустриализации журнал доказывал, что форсированное развитие тяжелой промышленности проводится за счет крестьянства и в ущерб ему. Массу откликов вызвал московский процесс над ПСР; внутрипартийная борьба большевиков, раскол в рядах этой партии некоторое время служил источником надежд эмиграции на падение ненавистного режима. Но внутренние трения и распри не обошли стороной и самих эсеров в эмиграции. Партия и прежде не была единой, а длительное пребывание за границей, в отрыве от практической деятельности и массового движения, личные амбиции партийных авторитетов привели к обострению отношений между представителями различных групп. Все это нашло отражение на страницах «Революционной России»: раздел «Отклики» изобиловал саркастическими оценками высказываний и поступков членов ПСР с позицией более правой, чем та, которой следовала основная линия журнала – А. Аргунова, А. Керенского, М. Вишняка и др.

Еще одним из наиболее значимых и продолжительных изданий стал журнал «Современные записки», издававшийся представителями правого крыла партии эсеров и внесший весомый вклад в развитие культуры русской эмиграции. В Русском зарубежье распространилась острота: «А судьи — кто? Да пять эсеров», что доказывало влиятельность журнала и моральный авторитет его основателей. Многие небезосновательно считали «Современные записки» лучшим из эмигрантских изданий первой волны [4]. Журнал выходил в Париже с 1920 по 1940 г. включительно; всего вышло 70 книжек. Отзывы, полученные изданием в 1932 г. в честь пятидесятого выпуска, свидетельствовали о его необычайной популярности.

В состав редакции входили люди, хорошо знакомые политически активной части русской эмиграции: Н. Д. Авксентьев (его участие, правда, было скорее номинальным, но громкое имя привлекало внимание читателей), М. В. Вишняк, В. В. Руднев, И. И. Бунаков-Фондаминский. До 1925 г. среди редакторов был А. И. Гуковский (в январе 1925 г. он покончил с собой), затем ряды редакции пополнил Ф. А. Степун – как характеризовали его коллеги и поклонники творчества, «блестящий», всегда интересный и занимательный, вносивший элемент игры, театра, импровизации, вдохновения и выдумки во все, что он говорил и писал [8, c. 110]. Авторы и вдохновители издания продолжали славную традицию русской журналистики – публикацию внутренних обозрений, без которых, по мнению редакторов, «журнал перестает быть журналом – становится альманахом или сборником статей» [2, с. 23]. Бессменным автором внутренних обозрений, озаглавленных общим названием «На Родине», был М. В. Вишняк, один из главных специалистов эсеровской партии в области права, секретарь Учредительного собрания и последовательный защитник идеи подобного форума как «лучшей формы народоправства» [9, c. 70]. Почти до середины 1930-х гг. Вишняк оставался самым деятельным из редакторов журнала, затем лидерство постепенно перешло к В. В. Рудневу.

Первоначально планировалось сделать издание ежемесячным, но в реальности удавалось издавать не более 6 номеров в год, а с 1931 – всего 2…3 номера в год. Тираж журнала составлял около 2000 экземпляров [10]. В журнале печатались многие именитые литературные деятели русской эмиграции, а также философы, историки, педагоги, экономисты, общественные, церковные и военные деятели, в частности: В. Маклаков, П. Милюков, А. Керенский, Н. Бердяев, Л. Шестов, С. Булгаков, Г. Федотов, Н. Лосский и др. [10].

Первая книжка «Современных записок» открывалась двухстраничным заявлением «От редакции», в котором говорилось, что журнал посвящен «прежде всего интересам культуры», что ему «суждено выходить в особо тяжких для русской общественности условиях». Редакторы выразили уверенность, что «границы суждения авторов должны быть особенно широки… когда нет ни одной идеологии, которая не нуждалась бы в критической проверке при свете совершающихся, грозных мировых событий» [8, с. 97]. Вместе с тем редакция подчеркивала, что, будучи органом непартийным, «Современные записки» намерены «проводить ту демократическую программу, которая, как итог освободительного движения XIX и начала ХХ вв., была провозглашена народами России в мартовские дни 1917 г.» [там же] (то есть Февральской революцией – О. П.). В качестве основных элементов этой программы перечислялись: «единство России на основе федерации входящих в ее состав народов; Учредительное собрание; республиканский образ правления; гарантии политических и гражданских свобод; всеобщее избирательное право в органы народного представительства и местного самоуправления; передача земли трудящимся на ней; всесторонняя охрана труда и его прав в промышленности» [8, с. 97-98].

Что касается общественно-политической активности, то отсутствие возможности приложения политической энергии в местной среде поначалу мучило многих эмигрантов, привыкших на родине к кипучей деятельности. Это послужило причиной раскола эмиграции, наметившегося уже с первой половины и четко обозначившегося с середины 1920-х гг., на сторонников и противников возвращения в Россию. Еще в 1921 г. к возвращению в Россию стали звать сменовеховцы. Но, во-первых, они не имели серьезного авторитета в эмигрантской среде, а, во-вторых, в их призывах звучали неприемлемые ноты апологии большевизма [11, c. 163]. По-настоящему проблема возвращения в Россию поднялась с выходом в 1923 г. брошюры-исповеди видного деятеля российского демократического социализма, одного из лидеров и идеологов Трудовой народно-социалистической партии А. В. Пешехонова. Пешехонов, пользовавшийся заслуженным уважением как человек исключительной порядочности, честности и прямоты, известный всем нонконформистам как цельная личность, всегда противостоящая любым формам деспотизма, в своей книге заявил, что «не хотел уезжать из России» [12, c. 7] (его выслали большевики), и даже признал за большевиками заслугу – восстановление российской государственности [12, c. 51]. Книга вовсе не была апологией советской власти, однако воздух эмиграции начал, если можно так выразиться, электризоваться. Напряжение еще более возросло, когда Пешехонов стал выступать в эмигрантской среде с тезисами о том, что России нужны культурные силы, политически грамотные люди и нельзя допустить разрыва их «почвенной» связи с Россией [11, c. 171] – его призывы становились все определеннее и настойчивее. Атмосфера накалилась до предела, когда в 1925 г. в пражском журнале «Воля России» вышел новый цикл статей Пешехонова «Родина и эмиграция», смысл которых состоял в идейном разрыве автора с эмиграцией и окончательном его решении вернуться на родину при любых обстоятельствах. Сторонников этой позиции – так называемых «возвращенцев» – в эмиграции оказалось гораздо меньше, чем их оппонентов, но резонанс, который произвели их выступления, был весьма значителен. Журнал «Современные записки» принял самое деятельное участие в обсуждении этой острой проблемы, неизменно резко возражая Пешехонову. Так, Ф. А. Степун объяснял желание Пешехонова вернуться «в лапы» большевиков ослаблением в нем пафоса отрицания большевистского духа [11, c. 185]. По мнению М. В. Вишняка, о «конструктивной» деятельности большевиков непростительно было отзываться Пешехонову – человеку с высоким нравственным авторитетом, чье мнение невозможно обойти молчанием [13, с. 440]. «Если государственность, – отвечал Пешехонову Вишняк, – это «сторожевой пес», не столько сам сидящий на цепи, сколько стерегущий чужие цепи – цепи подвластных; если государственность – только аппарат принуждения для приведения населения к повиновению, – большевики, действительно, воссоздали русскую государственность…» [там же]. «Большевизм стихийно враждебен всем, кто дорожит принципом личности, достоинством человека и его первейшим правом — правом на жизнь. Большевизм, в частности, стихийно враждебен всему духу и смыслу народничества, еще устами Чернышевского провозгласившего: «выше человеческой личности мы не принимаем на земном шаре ничего!» [14, с. 240]. Вишняк предрекал гибель власти большевиков, утверждая, что к этому ведет «варварская форма прогресса», неизбежная при любом деспотизме. Критикуя Пешехонова за обвинения в адрес эмигрантской прессы (в том числе, следовательно, и «Современных записок») в пристрастности по отношению к большевикам, Вишняк заявлял: «…Мы готовы на себя принять часть этой вины. Но вовсе не потому наши статьи о России носили беспросветно-мрачный характер… Мы никогда не переставали различать между большевиками (режимом) и Россией. И если мы и сейчас всячески хотим «утопить» большевиков, то… в качестве неизбежного… условия и средства восстановления России» [цит. по: 11, с. 187]. Редактор «Современных записок» объяснял разногласия эмиграции с Пешехоновым тем, что бывший лидер народных социалистов (который к тому времени вышел из ЦК партии, разошедшись во взглядах со своими соратниками именно по излагаемой причине – О.П.) «внутренне, наедине с собой, капитулировал перед большевиками, признал, что борьба окончена, большевики победили и, пожалуй, подсознательно даже радовался этому. Отсюда и все его сомнения относительно поведения и полезности эмиграции, порочности советской системы» [там же].

С утверждением в СССР единоличной диктатуры Сталина ужесточилась внутренняя политика страны, что полностью отрезало ее от внешнего мира и окончательно лишило эмиграцию возможности осуществлять всякие контакты с Советской Россией. В СССР люди панически боялись упоминать о существовании за границей родственников, наличие которых могло повлечь тяжкие последствия для советского гражданина. Как писал в 1930 г. один из лидеров меньшевиков И. Г. Церетели своему соратнику по партии Б. И. Николаевскому, «что-то кошмарное творится в России – даже большевистская партия кажется чем-то высшим в сравнении со сталинской бандой, которая теперь «правит» Россией на развалинах не только всех других партий, но и ленинской, которая разгромлена до основания» [15, c. 477-478].

За исключением И. И. Фондаминского, который в эмиграции, увлекшись православной религией, довольно быстро утратил интерес к делам партии социалистов-революционеров и провозгласил себя сторонником «социализма вообще» (вернее, как он сам его называл, «трудового строя»), остальные редакторы продолжали свою идейную линию и «не отказались от своей связи с партией с.-р.» [8, c. 297-298], а также «от признания демократии исходным пунктом для построения социализма в будущем и для объединения в настоящем «живых сил» эмиграции в интересах России, культуры и человечества» [там же]. По свидетельству Вишняка, их морально-политическое неприятие большевиков и большевизма, интеллектуальное и эмоциональное, возможно, мешало быть объективными в оценке советских реалий. Однако оно избавляло правых социалистов от «мудрствования» о соотношении большевизма и демократии (было признано, что они несовместимы), об оправдании высокой целью индустриализации бесчисленных жертв среди крестьян во время коллективизации (было решено, что оправдать невозможно) и т. п. Правые эсеры оставались последовательными, бескомпромиссными антибольшевиками до конца своих дней и в этом принципиальном вопросе занимали, пожалуй, более твердую и определенную позицию в среде эмиграции, чем даже кадеты, чье отношение к советской власти спустя годы стало значительно индифферентнее. «Ленинизм представляет собой полнейшую политическую, социальную и экономическую реакцию, беспрецедентную в истории Европы» [16, с. 370], – заявлял бывший министр-председатель Временного правительства эсер А. Ф. Керенский и был убежден, что «большевистская реакция, порожденная кровопролитием и ужасами войны (мировой – О. П.), отбросила Россию на сто лет назад» [16, c. 8]. «Октябрь сразу, полностью и навсегда сделал меня своим непримиримым врагом» [17, c. 404], – признавался Вишняк и добавлял, что лично ему «Современные записки» были дороги «общественно-политически, как средство обращения эмигрантского сознания… на пути демократии в целях преодоления большевиков и большевизма и защиты, пропаганды и разработки проблем демократии в соответствии с новыми потребностями жизни» [8, c. 299]. По его словам, пропагандировать социализм среди читателей журнала было излишним –целевая аудитория издания состояла из убежденных социалистов; иначе обстояло дело с демократией, «лежавшей в основании социализма и ныне взятой под сомнение и подозрение даже былыми ее сторонниками…» [там же]. В связи с этим вновь обрело актуальность словосочетание «демократический социализм», впервые употребленное австрийским социал-демократом Отто Бауэром в 1919 г. [18, c. 194] и применяемое в противоположность другим разновидностям социализма – в первую очередь тоталитарному, левому либо правому. Для сотрудников журнала защита демократии оставалась главной заботой на всем протяжении существования «Современных записок»; для тех, кто надолго пережил сам журнал (как, например, Н. Д. Авксентьев и особенно М. В. Вишняк), «реабилитация идеи демократии и практическое «сложение» демократических сил в эмиграции занимали… политически прежде всего» [8, c. 299].

Оккупация Франции нацистской Германией в 1940 г. лишила русских возможности издавать журнал; многие представители русской эмиграции, в том числе В. Чернов, М. Вишняк, А. Керенский, Н. Авксентьев и др. вынуждены были покинуть страну и перебраться за океан. Отношение демократов по убеждениям к любой форме насилия, к тому же сопровождаемого геноцидом, не могло не быть резко отрицательным. Это касалось и нацизма. Большинство эмигрантов-демократов заняло оборонческую, патриотическую позицию. Однако в основном эмиграция отделяла советский народ от сталинского руководства и надеялась, что победа станет импульсом к демократизации государственного и общественного строя СССР. Эту позицию вполне разделяли и редакторы «Современных записок». Жизнь двоих из них окончилась трагически – В. В. Руднев умер от рака, покинув оккупированный немцами Париж, но не успев выехать в США [9, c. 372]; И. И. Фондаминский (Бунаков) в 1942 г. погиб в концентрационном лагере, предположительно в газовой камере Освенцима [9, c. 473]. Самую долгую жизнь – 93 года – прожил М. В. Вишняк, чьи научные и публицистические материалы, воспоминания и размышления являются поистине бесценным источником для изучения постреволюционного демократического социализма в эмиграции.

Сегодня демократический социализм как идейно-политический феномен чрезвычайно интересует отечественных историков и политологов: его ценностные приоритеты и методы достижения программных целей, как показал европейский опыт, оптимальны для определения путей развития и совершенствования гражданского общества, правового государства, формирования демократической политической культуры. Этот социализм наполнен этическим смыслом, базируется не на отвлеченных идеалах, а на учете насущных нужд обычного человека, на четких нравственных критериях общественного прогресса. Общественно-политические позиции авторов и издателей как «Революционной России», так и «Современных записок» основывались на признании незыблемости этих универсальных ценностей, без которых достижение социализма и демократии невозможно. Политические пристрастия инициаторов и сотрудников этих изданий не идентичны: «Революционная Россия» по формату материалов скорее напоминала газету, была заметно левее и имела более ярко выраженный политический характер, чем «Современные записки», в то время как последние, классический «толстый» журнал, специализировались на аналитике, поднимали дискуссионные вопросы и содержали объемные, высококачественные с художественной точки зрения материалы. Аполитичным этот журнал ни в коем случае назвать нельзя, здесь следует отметить не узкопартийную направленность правоэсеровского толка, а стремление к выражению мыслей и взглядов широкого общегуманитарного характера, которые не могли не снискать симпатии самых разных представителей демократической эмиграции – и социалистов, и либералов. Поэтому тот российский вариант демократического социализма, что был создан в первой четверти ХХ в. и активно проводился в жизнь авторами лучших изданий Русского зарубежья, при наличии в нем национального колорита, в то же время органично вписывается в международный демосоциалистический контекст.

Список литературы

1. Бунин И. А. Миссия русской эмиграции // Руль. Париж, 1921. 3 апреля.
2. Публицистика русского зарубежья : Сборник статей. М. : Союзполиграфпром, 1999. 352 с.
3. Культурология. Теория и история культуры : Учебное пособие / Под ред. В. Н. Добрыниной. М. : Общество «Знание» России, ЦИНО, 1996. 272 с. 
4. Памятник «Современным запискам» [Электронный ресурс]. URL: http://www.svoboda.org/content/transcript/24520051.html (дата обращения: 12.05.2016).
5. Общественная мысль Русского зарубежья : Энциклопедия / Отв. ред. В. В. Журавлев, отв. секр. А. В. Репников. М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. 704 с.
6. Суслов А. Ю. В поисках партийного единства: второй съезд заграничных организаций партии социалистов-революционеров (Париж, 1928 г.) // Вестник Томского государственного университета. 2016. № 409. С. 145-151.
7. Федоров М. В. Журнал «Революционная Россия» в 1920-1928 гг. // Зарубежная Россия, 1917–1939 : Сборник статей. СПб : Европейский дом, 2000. 445 с.
8. Вишняк М. В. «Современные записки». Воспоминания редактора. Блумингтон : Индианский университет, 1957. 338 с.
9. Всероссийское Учредительное собрание: Энциклопедия / автор-составитель Л. Г. Протасов. М. : Политическая энциклопедия, 2014. 555 с.
10. Википедия. Свободная энциклопедия [Электронный ресурс]. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki (дата обращения: 31.03.2016).
11. Протасова О. Л.  А. В. Пешехонов: Человек и эпоха. М. : РОССПЭН, 2004. 240 с.
12. Пешехонов А. В. Почему я не эмигрировал? Берлин : Обелиск, 1923. 78 с.
13. Вишняк М. В. На родине (быт и строй) // Современные записки. Т. 17. Париж, 1923. С. 416-450.
14. Вишняк М. В. На родине // Современные записки. Кн. 1. Париж, 1920. С. 205-231.
15. Из архива Б. И. Николаевского. Переписка с И. Г. Церетели 1923-1958 гг. Вып. 2: Письма 1931-1958 гг. Русский революционный архив / Рабочая группа: П. Ю. Савельев (рук.), Р. М. Гайнуллина, А. Ч. Ким, Н. В. Макаров, А. П. Ненароков, Л. Сорока. М. : Памятники исторической мысли, 2012. 524 с.
16. Керенский А. Ф. Русская революция 1917. М. : Центрполиграф, 2005. 
17. Вишняк М. В. Дань прошлому. Нью-Йорк : Изд-во им. Чехова, 1954. 414 с.
18. Кукушкина И. А. Красная Вена: теория и практика австрийского демократического социализма // Судьбы демократического социализма в России : Сборник материалов конференции / Предисл. К. Н. Морозова. М. : Изд-во им. Сабашниковых, 2014. С. 194-201.
19. Путин: русские – самая большая разделенная нация в мире [Электронный ресурс]. URL: http://kuban24.tv/item/putin-russkie-samaya-bolshaya-razdelennaya-natsiya-v-mire-132259 (дата обращения: 12.05.2016).
20. Морозов К. Н. «Партия трагической судьбы»: вклад партии социалистов-революционеров в концепцию демократического социализма и ее место в истории России // Судьбы демократического социализма в России: Сборник материалов конференции / Предисл. К. Н. Морозова. М. : Изд-во им. Сабашниковых, 2014. С. 37-56.
21. Вишняк М. В. Два пути: Февраль и Октябрь [Электронный ресурс]. Париж: Изд-во «Современные записки», 1931. URL: http://socialist.memo.ru/books/perli/vishnak/v09.htm (дата обращения: 12.04.2015).

 

Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ), Отделение по гуманитарным и общественным наукам (ранее – РГНФ), проект № 15-01-00157а.

Материал поступил в редакцию 12.08.2017
© Протасова О. Л., 2017